(no subject)

предновогоднее, всех люлю, мимими и пр. это понятно.
но вот что пока не совсем понятно. внезапно осенило после просмотра российских "Маши и медведя".
архетип чарличаплина: смеяться, когда кто-то поскользнулся и упал, - это освящено традицией и понятно.
еще когда в кого-то кинули тортом; когда кто-то сел мимо стула; еще смешно кросс-дресснутое, а также кросс-ситуативное (идет свадьба, а тут внесли гроб; кто-то перепутал квартиру и ведет себя как дома в чужой).
но как же мерзко, сударики мои, от того, что еще до колик смешно - это когда кто-то очень устал, расстелил себе кроватку, взбил подушку, надел пижамку, потягивается, ложится, натягивает одеяло до носа, - и тут его начинают будить каждые 3 минуты по идиотским поводам, пока глаза его не станут пунцовыми и вокруг головы не забегают звездочки (Том и Джерри); когда кто-то разложится с удочкой и червячками, а ему каждые 3 минуты станут глушить рыбу, бить по голове мячом, сталкивать в воду и т.п., пока он не станет рвать на себе волосы (Маша и медведь); или когда он накроет себе шикарный стол с осетриной и поросятами в одно рыло и не усядется со шкаликом, - а ему станут каждые 3 минуты звонить в дверь (какой-то "Ералаш" с Садальским).
ясно, конечно, что так отыгрывается архетип социальной пары "взрослый-тоддлер" (см. талантливое произведение "Зоки и Бада"), и конечно, очевидно, что смешно всё, что неприятно, но не с тобой. но как же неприятно, господа, как же отвратительно...